Не правда. Они появляются, как только тебе в голову приходит мысль «это была последняя». И сразу мир меняется: из яркого, сочащегося звуками и истекающего яркими цветами, он превращается в завернутое темно-серым покрывалом замкнутое пространство с множеством острых углов. Мечта для клаустрофоба и параноика, и я никогда не думал, что стану таким. Ведь начиналось все с простого интереса. Почти с шутки.
Мое тело отекает, и я сейчас мало что чувствую. Ни ног, которые, воспользовавшись этим, решили пожить своей жизнью и сейчас куда-то идут. Ни внутренностей, а особенно желудка, который устроил революцию раньше других, объявив голодовку незнамо до каких времен. Единственное, что я ощущаю, так это свое стремительное старение: из восемнадцати в восемьдесят за одну ночь, и все мои кости и клетки, невыносимую боль в которых я все еще способен чувствовать, разрываются от напряжения при каждом моем движении.
Может, ноги несут меня в дом престарелых? Наверное, именно там сейчас мое место.
Ах, да. У меня же еще есть сердце. Мне кажется, что оно запуталось в венах и артериях, и при каждом ударе дергает каждую из них, ведь иначе как объяснить резкую боль при каждом толчке пульса?
Но не это самое страшное в ломке.
Самое страшное — фантом в голове. Не исчезающий, не изгоняемый, он всегда при тебе, куда бы ты ни пошел, каких таблеток бы ни наелся, как глубоко бы ни спрятался. Он есть, и с этим не смиришься, к этому не привыкнуть, потому что жить нормально он вряд ли позволит. Будет манипулировать тем, что творится в твоей голове, заберется в сны, так что легче будет заставить себя не спать, чем переживать это снова и снова. И рано или поздно приобретет какую-то форму.
Чью-то форму. Черт. Возьми.
Это была последняя. Последняя. Это был последний раз. Все. Больше не будет. Хватит. Достаточно. Больше не позволю ни себе, ни кому-то другому, и так это зашло слишком далеко.
Мостовая скачет перед глазами. Какого черта меня вообще понесло на улицу?
У меня нет денег. Ни копейки. Мне нечего предложить, не за что купить, нечего отдать, кроме себя, но кому я сейчас такой нужен?
А хотелось бы, чтобы был. Нужен.
«Принятые мною обезболивающие наводят меня на мысль о том, что мне больно. Раньше я никогда об этом не задумывался»
Номер дилера уже давно выучен мною наизусть, одеревеневшие от холода пальцы незамедлительно набирают его и успевают нажать на «отправить», прежде чем телефон выскальзывает и падает на землю с глухим пластмассовым треском. Я не поднимаю его — опускаюсь на колени, прямо на асфальт, и закрываю глаза.
Ответа не будет, потому что у меня ничего нет. Ни денег, ни возможностей, ни меня самого.
И меня бьет током откуда-то из головы, из самого центра моего мозга. Электрические импульсы в мгновение добираются до кончиков пальцев, согревая и на какое-то время даруя иллюзию того, что я в порядке.
Телефонная вибрация повторяется, и электричество в моей голове звучит почти предупреждающе.
«Сурганова и оркестр — Оставь.»
Я знаю эту песню.
Знаю.
"Что ты хочешь этим сказать?" - хочу написать я, но треск во мне прекращается. Озноб исчезает. Глаза больше не слезятся.
Ломка притупилась. Черт.
А я ведь был уверен, что у меня получится слезть.
+